– Юрий Игоревич, недавно вы заявили, что прекращаете сотрудничество с издательством, где стали печатать книги Дмитрия Табачника. Где будете издаваться?
– У меня никогда не было издательства-монополиста. Да, в «Фоліо» вышли мои книги «День смерті пані День», «Таємниця» и «Трициліндровий двигун любові». Сейчас я заканчиваю книжку «111» – о ста одиннадцати городах, в которых мне когда-либо доводилось бывать. Названия городов – в алфавитном порядке: осталось еще семь – думаю, до конца года справлюсь. И пока не знаю, куда ее продам: сперва надо дописать, перечитать, издательство – вторично.
– К нынешнему министру образования претензии у многих, не только у вас. А что бы делали, будь на его месте?
– Никогда бы не был на его месте. Какой из меня министр? Даже не знаю, что на этой должности надо делать. А вообще, по-моему, политики – отнюдь не наивысшая каста. И восхищаться кем-то из них мне не приходилось. Вот музыканты, писатели – другое дело…
– Тем не менее вы – писатель – в стороне от политики не держитесь…
– Да, меня много в чем обвиняют: в русофобии, украинофобии… А в последние месяцы вообще пишут, будто я раскалываю Украину. Я не оглядываюсь на подобные вещи – просто делаю то, что считаю нужным. Отгавкиваться – последнее дело.
– Ну а дать сдачи? Вы как-то сказали, что есть желание «заехать Табачнику в рожу»…
– Я выразился немного по-другому. Сказал, что не пошел бы на дискуссию с ним, так как соблазн врезать был бы слишком велик. Табачник мне глубоко неприятен. При этом я вряд ли смог бы врезать ему, ведь не агрессивен по натуре. Кстати, когда-то давно я занимался спортом, который как раз хорошо позволяет «ездить по мордасам», – боксом. Бросил – потому что было психологически тяжело драться на ринге. Правда, это не означает, что по жизни я не вступал в драки – иногда даже с радостью! Но всегда помнил о том, что лучший выход – не преумножать зло. Я под влиянием восточных систем и, в частности, буддизма. И эти системы учат, что зло, направленное на тебя, следует замкнуть на себе же, не давать ему дальнейшего развития. Но назвать себя буддистом я не могу – просто в свое время нашел в этой религии для себя немало мудрых вещей. К примеру, мне нравится утверждение, что человеку в жизни выпадают лишь те страдания, которые он в силах перенести. Впрочем, это не только буддистская истина.
– А как же христианство?
– Я не имею права считать себя христианином, так как пребываю вне церкви: не хожу на богослужения, не придерживаюсь церковных обрядов. Называть себя христианином такому человеку – лукавство. Я причисляю себя к агностикам. Существование или же отсутствие Бога – вне пределов человеческих доказательств: принимаю обе версии. Наиболее ценю людей, которые будучи нерелигиозными, ведут себя по жизни безупречно. Так, словно Бог существует и они ответственны перед ним. Сам я к этой категории не отношусь. Во-первых, нарушаю заповеди. Во-вторых, у меня никогда не было стопроцентной уверенности в том, что Бога нет. Более того, когда возникает сложная ситуация, часто к нему обращаюсь. Но не представляю себе какого-то конкретного Бога: христианского, индуистского, мусульманского…
– Ну а близкие люди, к которым хочется прийти в такие моменты – неужели никому не плачетесь в жилетку?
– В жилетку – выглядит некрасиво, а я все время пекусь о том, чтоб эффектно смотреться… (Смеется). Плакаться – это не обо мне! А вот пожаловаться могу. Жене, друзьям… Это мой метод избавления от негатива: если замалчивать в отношениях какие-то моменты, люди постепенно отдаляются друг от друга. Выговариваясь, я внутренне очищаюсь.
– Кстати, а есть что-то, чего бы вы не смогли простить любимому человеку?
– Думаю, все бы смог. Хотя… На вопрос «прощает ли любовь все?» сложно ответить. Зависит от того, что мы вообще понимаем под этим чувством. Но все-таки мне кажется – да, мы в силах простить все. И нет в этом ни подвига, ни какой-то особенной доброты. По большому счету простить – значит, смириться с тем, что кто-то поступил не так, как ты от него ожидал. Вот и все. А любовь… Даже по отношению к одному и тому же человеку все постоянно меняется: час назад ты любил эту женщину больше всего на свете, а сейчас вдруг испытываешь полное равнодушие. А потом опять будешь любить…
– Говорите – «поступил не так, как ты от него ожидал». А если – «оказался не тем, кого ты ожидал в нем увидеть»: если бы, к примеру, у близкого человека были бы абсолютно отличные от ваших ценности, те же политические взгляды?
– Это невозможно! Я не смог бы с ним ни дружить, ни жить. Просто общаться – да, но ни о какой душевной близости не могло бы идти речи. Ведь при нем я не говорил бы большинство из того, что думаю…
– Побоялись бы?
– Да нет. Пожалуй, единственное, чего я боюсь – ночного телефонного звонка. Пока спросонья идешь к телефону, представляешь себе лишь что-то самое страшное. С чего бы вам кто-то стал вдруг звонить в три ночи? Только одно объяснение: случилось что-то плохое с твоими близкими. Но слава Богу, когда поднимаешь трубку, все, как правило, оказывается по-другому.
